«Сложнее всего выбирать, кто будет жить»: Хирург поделился воспоминаниями о войне в Арцахе

Рано утром 27 сентября челюстно-лицевой хирург Геворг Шахсуварян выехал на своей машине в Арцах, едва услышав о том, что началась война. Ехал очень быстро, нигде по дороге не останавливался, поэтому к 16 часам дня уже был в степанакертском госпитале. И уже через несколько минут – в операционной.

До 12 часов ночи из операционной он не выходил: за это время они с коллегами приняли и прооперировали более 100 раненых.

«Мы спали в лучшем случае 2 часа в сутки - по 15-20 минут за раз»

В последующие дни было не легче: за сутки, как теперь вспоминает доктор Шахсуварян, хирургам удавалось в лучшем случае спать 2 часа, да и то не сразу, а по 15-20 минут за раз – между операциями.

В степанакертский госпиталь, как правило, привозили раненых, которым уже успели оказать посильную помощь в госпиталях «первой линии» – неподалеку от военных действий. Однако поток раненых был очень большой; их оперировали, перевязывали, делали что могли и отправляли дальше: кто был в состоянии – возвращался на фронт, а тяжелых отправляли в больницы Армении, где их обеспечили бы дальнейшим лечением.

«Некоторых пациентов мы даже не будили после наркоза, оставляли интубированными – если была свободная машина скорой помощи, отправляли сразу же, не теряя ни минуты: в любой момент по городу могли снова начать стрелять, тогда машина не смогла бы выехать, и неизвестно сколько пришлось бы ждать следующей возможности. Кроме того, нельзя было, чтобы в госпитале оставалось много пациентов, ведь неизвестно, когда прибудут новые раненые и сколько их будет», - вспоминает хирург.

Пациентов с пулевыми ранениями, по словам специалиста, почти не было – особенно в первые дни войны. В основном были осколочные ранения, из которых наиболее сложными были те, что нанесены были кассетными боеприпасами. Немало призовили и солдат, и гражданских со множественными ранениями, работа с которыми была вне компетенции одного врача. У многих, например, были ранения и в голову, и в конечности, и повреждения внутренних органов.

Часто в одном помещении проводили сразу несколько операций, и специалисты переключались с одного пациента на другого: один хирург мог прооперировать, например, ногу одного пациента и переключиться на другого, в то время как к первому пациенту, у которого было и ранение, например, в голову, подошел бы нейрохирург.

Иногда, когда переключаться не было возможности, оперирующие врачи справшивали совета коллег, чтобы понять, как правильнее действовать, иногда же приходилось рабираться самому, даже если он, например, челюстно-лицевой хирург, которому приходится делать операцию на мозге или на ноге.

Работа в госпитале не прекращалась даже когда враги бомбардировали город.

«Когда мы работали в подземке, мы не понимали, насколько далеко падают снаряды. Иногда мы чувствовали, что все здание как будто застряслось. На мгновение замирали… Если ничего нам на голову не упало, значит, продолжаем работать!»

«Эмоции исчезли в первый же день»

Бесконечный поток раненых, нехватка сна, постоянное напряжение – все это было серьезным испытанием для гражданских врачей, привыкших работать в совсем других условиях. Некоторые испытывали серьезнейший стресс, справиться с которым было очень трудно.

«Эмоции исчезли в первый же день. Иначе невозможно было бы все это вынести и работать в таком темпе, в таких условиях», - рассказал доктор Шахсуварян в беседе с корреспондентом NEWS.am Medicine.

Ему, возможно, было немного легче, чем многим другим: за его плечами была учеба на военного врача и практика работы в военном госпитале. Также он трудился в военном госпитале во время апрельской войны.

«Благодаря всему этому опыту я смог преодолеть многие сложности во время этой войны. Но не всем это удается».

«Если бы не медсестры, мы бы, скорее всего, оставались голодными»

По словам хирурга, недостатка в инструментах, лекарствах или технике у врачей в госпитале не было. В первые дни немного не хватало узкоспециализированных инструментов, но потом коллеги и друзья начали присылать все необходимое. Как-то вышел из строя рентгеновский аппарат, но его довольно быстро заменили на новый, и работа не остановилась.

За гигиеной в операционных отделениях следили медсестры: именно они, заметив, что хирурги должны были переключиться между пациентами, меняли им перчатки, одевали их в новые стерильные халаты.

«Медсестры работали очень хорошо и оказывали нам невероятную поддержку. Многие из них прошли через первую войну, у них был уже опыт работы с большим количеством раненых, они не терялись и знали, что делать. Иногда они даже подсказывали врачам, как правильнее поступить. Кроме того, они были очень внимательны, и даже если бы мы, увлеченные работой, вдруг забыли бы, например, поменять перчатки, они не позволили бы подойти к следующему пациенту, пока не поменяли бы нам халат и перчатки. Кроме того, если бы не они, мы бы, скорее всего, оставались голодными. Во время и между операциями они иногда подходили, клали нам в рот какую-нибудь еду или сладости».

«Сложнее всего выбирать, кто будет жить»

«Осознание, что тебе придется выбрать, кого прооперировать первым и кто, скорее всего, будет жить, очень тяжело. Когда мы учились, преподаватели говорили, что во время войны наш пациент – не солдат, а граница. И надо в первую очередь выбирать тех раненых, которые быстро смогут вернуться в строй. В этом разница между мышлением гражданского и военного врача. И тяжело быть гранжданским врачом и переключаться на «режим» военного врача», - признался специалист.

В обычной ситуации, в гражданской больнице, если одновременно приведут двух пациентов, врач займется в первую очередь тем, у кого более тяжелое состояние. В военном госпитале, особенно если сразу поступает множество раненых, все совсем иначе: если заняться тяжелым пациентом, состояние другого, который был полегче, может ухудшиться, у него может начаться, например, болевой шок, и тогда на руках врача будет уже два тяжелых пациента.

«Гражданский врач помог бы сначала тяжелому, военному врачу приходится сначала помогать тому, у кого больше шансов вернуться в строй. Если перед тобой 100 раненых и ты можешь вынести 10 из них, ты должен вынести сначала тех, у кого самые высокие шансы выжить… Так пишут в книгах, но это только на словах все так просто. А когда в реальной жизни сталкиваешься с ситуацией, когда вынужден выбрать, кто будет жить, это очень тяжело, и далеко не каждый может выдержать такое».

«Солдат разговаривал с нами и даже не представлял, какой огромный осколок у него в голове»

Смертность среди раненых, дошедших до центрального госпиталя, была довольно низкая. По словам хирурга, он может вспомнить лишь около 3 таких случаев – всех остальных удавалось стабилизировать.

По словам доктора Шахсуваряна, за дни, проведенные в степанакертском госпитале, он увидел огромное количество интересных медицинских случаев, но больше всего ему, пожалуй, запомнился солдат, которого привезли к ним с огромным осколком в голове. Он был в сознании, он разговаривал с врачами и даже не представлял, что в его голове большой осколок, наполовину проникший в мозг.

«Потом я нашел описания подобных случаев в литературе, но для меня это было довольно необычно. Осколок был наполовину в мозге этого пациента, на рентгеновском снимке это было очень четко видно. Мы не удалили осколок, так как такая операция продлилась бы очень долго. Этого молодого человека мы отправили в Ереван, где ему оказали бы необходимую помощь».

Следите за NEWS.am Medicine на Facebook и Twitter