Мы оперировали наверху, а наши семьи были в подвале: Госпиталь Мартакерта в апрельские дни принял 150 раненых

В Мартакерте стрельба слышна постоянно: линия соприкосновения ВС Нагорного Карабаха и Азербайджана проходит близко к городу. Жители уже научились по звуку определять тип применяемого оружия. Но в ночь на 2 апреля 2016 года канонада была необычная.

Начальник Мартакертского госпиталя, подполковник (в то время майор) Хорен Азарян был по делам в Ереване. Два его заместителя, поняв по звуку стрельбы, что идут масштабные боевые действия, собрали весь медперсонал к четырем часам утра. Со здания убрали флаг, сделали маскировку. Первых раненых приняли уже часам к семи.

«Самое сложное в такой ситуации – это не поддаваться панике. У всех у нас есть друзья и родственники на позициях. Особенно сложно было женщинам – у них на передовой мужья и сыновья. Но нам удалось организовать работу. В результате есть спасенные жизни – и это для нас самая лучшая награда», - говорит Хорен Азарян.

Он приехал в Мартакерт в полдень 2 апреля. К его приезду уже были сформированы группы быстрого реагирования для доставки раненых с позиций. В общей сложности за четыре дня госпиталь принял 150 раненых.

Начальник госпиталя не согласен с определением «четырехдневная война». Война, по его словам, не прекращалась после 1994 года. «Если мы постоянно принимаем раненых, значит, война еще не завершилась. Это была волна, активная фаза, потом наступило затишье, но завтра может быть другая волна, и мы должны быть ко всему готовы», - говорит он.

Были тяжелые раненые, даже безнадежные, но они выкарабкались. Было ли то провидение Господа или готовность состава, Хорен Азарян сказать не может. В военной медицине при большом поступлении раненых есть такое правило – врачи занимаются лишь теми, чью жизнь можно спасти. Но в Мартакертском госпитале врачи боролись за жизни всех, даже таких безнадежных, как Эрик Бабаян, Валерий Меграбян, позже – Ованес Погосян. Сегодня эти ребята живы – и это военные врачи считают высшей наградой для себя.

Сколько часов провели без сна и еды, Хорен Азарян уж и не помнит. Помнит только, что жена одного из товарищей пришла тогда в госпиталь помочь, чем может. Наготовила гренок целый котелок, поставила его в стоматологическом кабинете, который рядом с коридором, ведущим в операционную. Как только кто-то из медперсонала проходил мимо, останавливала и силой заставляла поесть. Только отведав гренок, рассказывает Хорен Азарян, я понял, насколько голоден. До этого о еде никто и не думал.

Говоря о том, чему научили его те трагические дни, Хорен Азарян отмечает: коллектив должен быть сплоченный, как кулак, а приказ командира не должен обсуждаться. «Маленький сплоченный коллектив может выполнить огромную работу», - добавляет он.

Майор Арман Мурадян, руководитель хирургического отделения говорит, что огнестрельные ранения, минные повреждения – для них обычная практика. Видеть все это военным врачам приходилось и раньше, но такого наплыва раненых не было никогда.

«Мы спали максимум час, остальное время либо в операционной, либо в перевязочной, либо на передовой. Мы сами ездили за ранеными», - вспоминает он.

Первые раненые – Эрик Бабаян и Овсеп Киракосян – поступили в семь утра. Овсепа Киракосяна врачам спасти не удалось. Шансы Эрика тоже оценивались как невысокие: тяжелая политравма с повреждением почки, селезенки, кишечника, желудка и тазобедренного сустава. Но врачи не думали о шансах, они просто действовали: удалили селезенку, правую почку, кишечник зашили. И этапировали дальше – в Степанакерт, а потом в Ереван.

Как поясняет хирург, по правилам военной медицины многих они и не должны были оперировать у себя. Их задача была стабилизировать состояние и отправлять дальше. Но врачи понимали, что так у них потерь будет больше. Было принято решение вызвать врачей из Степанакерта на помощь.

«Приехал хирург Самвел Геворкян, приехали травматолог, сосудистый хирург. У нас два операционных стола, в это время добавили еще два, и они постоянно были заняты. Мы использовали как операционную перевязочную, а легкие манипуляции делали прямо в приемной. Но все равно у нас не хватало места: легких раненых мы направляли в гражданскую больницу Мартакерта, а кого можно было транспортировать на реанимобиле - посылали в Степанакерт», - рассказывает он.

По словам Армана Мурадяна, самый большой наплыв раненых был 3 апреля. В этот день им помогала бригада врачей из Еревана, из МЦ «Эребуни».

Хирург вспоминает, что когда врачи выезжали за ранеными, они ехали под прицелом противника и ответным огнем наших Градов. В Матагисе беспилотник разбомбил склад на глазах у бригады медиков. Еще один такой беспилотник крутился над госпиталем.  В госпитале была светомаскировка: что это такое, в Мартакерте хорошо знают не только военные, но и гражданские лица.  Поспать медперсонал спускался в подвал, здесь же нашли укрытие их семьи – дети и жены. Вечером 2 апреля, когда Мурадяна подменила бригада медиков из Степанакерта, он вывез женщин и детей в Степанакерт, где было безопасно. Его жена на тот момент была беременна, их третий ребенок – мальчик – родился в мае.

«Для нас в тот момент это был самый большой стресс: мы оперировали наверху, а наши семьи были в подвале. Моя жена не хотела оставлять меня здесь и уезжать, насилу уговорили», - вспоминает сейчас уже отец троих детей.

Хирург, лейтенант Давид Маргарян вспоминает, что первых раненых - Эрика Бабаяна и Овсепа Киракосяна – они забрали из санчасти в Матагисе. Овсеп Киракосян скончался из-за потери крови. Потом была интенсивная стрельба, минут 40, и пришлось переждать, и только потом выехать за другими ранеными.

«Паники не было, раненых мы видели не впервые, случаи были и до этого. Главное, оставаться хладнокровным, и не поддаваться эмоциям. На каждого врача приходилось по несколько раненых, и надо было все внимание концентрировать на том, чтобы оказывать помощь в правильной последовательности. Стресс дает знать о себе потом. Осознание происшедшего приходит потом», - рассказывает он, добавляя, что в то время его брат был на позициях, и было сложно отвлекать себя от мысли о нем.

Дорога в Матагис, по его словам, была под постоянным огнем. Сегодня на дороге остались следы от снарядов. Слава Богу, госпиталь не понес потерь ни людских, ни в санавиации. Но войсковые санчасти потеряли машины.

Самые тяжелые воспоминания у врача остались от раненых с ожогами от дрона. Многие погибли на месте. Нескольких доставили в госпиталь, но спасти удалось немногих.

Как вспоминает Давид Маргарян, хоть с 5 апреля и было объявлено о прекращении огня, в их направлении огонь не прекращался весь апрель, и весь месяц поступали раненые.

Майор Гевонд Тадевосян, начальник приемного отделения, вспоминает, что к 4 часам утра 2 апреля был получен сигнал о боевых действиях, но масштабы они пока не представляли. Здесь привыкли к диверсионным атакам со стороны ВС Азербайджана на заре. Но когда начали поступать первые раненые, они поняли, насколько все серьезно. Самое кошмарное воспоминание для него – это добровольцы из Сисиана, которых атаковал дрон.

«Не знаю, что это за оружие, люди заживо сгорели, это было ужасно. У нас были трое или четверо из них. Мы оказали помощь, но они не выжили из-за интоксикации», - вспоминает он. В такие моменты, по словам врача, срабатывают защитные механизмы, ты просто делаешь свою работу. Тяжело бывает уже потом.

Практически все врачи в Мартакертском госпитале – приезжие из разных областей Армении. Все они с детства хотели стать врачами, но военными многие стали волею судьбы: просто обучение на факультете военной медицины было бесплатным. Но сегодня как истинные военные на судьбу не жалуются. Обзавелись семьями, живут в служебных квартирах в Мартакерте или в общежитии тут же при госпитале. И хотят просто мира, чтобы не надо было бояться за свои семьи.

Следите за NEWS.am Medicine на Facebook и Twitter